Диверсант - Страница 50

Саша нажал левую педаль и потянул на себя левый рычаг. Ломая деревья, танк описал широкий полукруг — что такое деревья для его веса и двигателя в пятьсот лошадиных сил? Кирпичные стены зданий не выдерживали и рушились.

В смотровую щель хорошо были видны спины убегающих немцев. Из преследователей, охотников, они сами превратились в дичь.

Ломая деревья, Саша вёл танк за убегающими. Правда, скорость была невелика — он включил первую передачу. А на танке можно начать движение с любой передачи.

Преследование продолжалось несколько минут, пока до Саши не дошло — ведь совсем рядом, в лобовой броне, в шаровой установке есть пулемёт для стрелка-радиста. Не останавливая танка, он пересел в соседнее кресло. Прижав приклад к плечу, взялся за ручку, прицелился и дал очередь, а потом, не жалея патронов, повёл стволом влево-вправо.

Танк сильно качнуло. Саша вернулся в кресло механика — и очень вовремя. Впереди начинался уклон, переходящий в овраг. Если танк туда съедет — без посторонней помощи ему не выбраться, гусеницы будут только срывать дёрн.

Саша развернул танк и остановил его. Перелез в башню, прильнул к смотровым щелям. Двое немцев с собакой убегали влево, мелькая среди деревьев. Ну и чёрт с ними! Не хватало только угодить в такой же овраг или нарваться на противотанковую мину. Их ставили и немцы и наши, а при изменении линии фронта мины снимались редко.

Александр вывел танк на дорогу и остановился. Неожиданный трофей озадачил его. Чего теперь с ним делать? Может, взорвать или сжечь и уйти? Пожалуй, нет! В его руках мощное оружие, и использовать его надо на полную катушку.

В топливном баке — половина горючего, боезапас полон. Если не соваться к передовой, где полно артиллерийских орудий и танков, можно здорово потрепать их тылы.

Александр развернул танк на дороге и направился в ту сторону, откуда пришла колонна. Плохо, что в танке он один — придётся или ехать или стрелять. Заниматься обоими делами одновременно невозможно.

Танк шёл мягко, как будто бы под гусеницами был асфальт, а не изрытая выбоинами грунтовка — сказывалась мягкая подвеска и восемь опорных катков. Передачи переключались чётко — прямо не танк, а бронированный лимузин какой-то.

Километр за километром летели под гусеницы. Саша даже поднял бронированный люк перед креслом механика-водителя. В щель на ходу смотреть было затруднительно. Танк раскачивался на ухабах, и дорогу было видно плохо.

Показался деревянный мост. Перед ним — немецкий пост из двух мотоциклистов, на груди — полумесяцем бляхи. Фельджандармы, вроде полевой полиции. Один из них поднял жезл, приказывая остановиться.

Не сбавляя хода, Саша снёс мотоцикл и жандарма. Второй в последний момент успел отскочить в сторону.

За мостом — село с указателем «Оболово».

Сбавив ход, Саша проехал по единственной улице и, через пару километров остановился перед перекрёстком. Согласно указателя налево шоссе вело на Жлобин, направо — на Бобруйск. Куда повернуть? Эх, попалась бы ему колонна автомашин с пехотой! То-то была бы потеха! Но шоссе было пустынно, лишь проскочил мотоцикл с коляской.

Справа донёсся отрывистый паровозный гудок. Саша высунул в люк голову. Прямо галлюцинация какая-то. Да нет: за шоссе, параллельно ему, на удалении в пару километров шёл бронепоезд. Кресты на бронированных бортах вагонов не оставляли сомнений в принадлежности поезда.

Бронепоезд катил тихо — мин остерегался или разрушенного пути? Наверняка к Жлобину катил, для поддержания своих войск. «Вот это — настоящая цель, лакомый кусок!» — ликовал Саша.

Александр включил передачу, дал газ. Он ещё не решил, что будет делать дальше — просто пошёл на сближение. Можно таранить бронепоезд, постараться сбросить его с рельсов. А можно попробовать перед этим пальнуть в него из пушки. Броня на бортах у бронепоезда тоньше, чем у танка, в основном — для защиты от пуль и осколков.

Саша уже вёл танк по полю. Бронепоезд приближался, но какой-либо тревоги немцы не поднимали. Свой же танк идёт, немецкий!

Уже были видны немцы на передней платформе, где был установлен зенитный 20-миллиметровый автомат «Эрликон». За платформой следовало несколько бронированных закрытых вагонов. В башнях которых были видны орудийные стволы. В середине поезда был паровоз, пускавший клубы пара. За паровозом снова шли четыре бронированных вагона, и замыкала состав открытая платформа с таким же зенитным орудием, как и на первой платформе. Серьёзная сила! Сделает пару-тройку залпов и тут же переедет на другое место, потому засечь такую подвижную батарею затруднительно.

В первую половину войны и немцы и наши использовали бронепоезда. Не доезжая метров сто до рельсового пути, Саша остановил танк и перебрался в командирскую башню. Открыв затвор орудия, он вытащил из боеукладки снаряд, загнал его в казённик. «Разобраться бы теперь с наводкой», — беспокоился Саша.

Он пересел в кресло наводчика и приник к прицелу. В первую очередь надо поразить паровоз, лишив тем самым бронепоезд подвижности. Саша покрутил маховичок, навёл перекрестье прицела на паровозную будку. «А где спуск? Как выстрелить? — оторопел Саша. — Ни кнопок, ни рычажков. Как-то же из пушки стреляют?»

Внизу, под ногой он увидел педаль, нажал. По ушам ударил звук выстрела. Казённик пушки выскочил назад и выбросил дымящуюся гильзу. Ура, нашёл-таки этот чёртов спуск! Не мешкая, Саша вбросил в камеру снаряд, повернул пушку влево и выстрелил, ещё раз угодив в блиндированный вагон. Опять — снаряд в ствол, доворот башни, выстрел по другому вагону.