Диверсант - Страница 17

К оглавлению

17

— Хорошо, деда, спасибо вам, что предупредили. Родственник это наш дальний. Только о нём немцам — ни слова.

— Понимаю, дело молодое, а всё же поберегись.

Олеся вошла в избу бледная, видимо, спокойствие во время разговора далось ей нелегко.

— Я слышал разговор. Олеся, — опередил её Александр, поднимаясь из-за стола. — Сейчас доем и уйду.

— Куда же ты пойдёшь?

— А к фронту и пойду. Нагрянут немцы — из-за меня вся деревня пострадать может. Тем более что у меня ранение свежее. Немцы не дураки, быстро сообразят, что к чему.

— Так аэродром — твоих рук дело?

— Моих, — не стал больше скрывать Саша. Всё равно уходить, так чего дальше темнить.

— И эшелон на станции ты сжёг?

— Было дело.

— Вот я дура!

— Это ты о чём?

— Думала о тебе плохо. Да ты сядь, доешь. А я пока узелок тебе соберу.

Саша допил молоко, доел хлеб. Олеся же металась по дому, собирая узелок — яичек варёных, несколько картофелин, половину каравая ржаного хлеба, огурцов и немного соли в спичечном коробке.

Александр успел сбегать в сарай и надеть высохшие штаны и рубашку.

— Ну, Олеся, давай прощаться. Девушка ты хорошая, береги себя. Даст Бог, свидимся ещё.

Олеся обняла Сашу, всплакнула. Ну да слёзы девичьи — что роса под лучами летнего солнца, высыхают быстро.

— Ты ведь с немцами боролся — один! А я вместо помощи…

— Ну-ну, — погладил её по плечу Саша, — успокойся. С кем не бывает!

Он повернулся, взял узелок со стола и вышел. Уходил задами, через огороды, чтобы меньше любопытных глаз его видело.

Глава 3
ПОЛИТРУК

Александр уходил на восток, по направлению к Чёрному и Белому озёрам. Правда, с Мыколой и Михасем нехорошо получилось. Сегодня они встретиться должны, а его не будет. Но и немцев дожидаться тоже не стоит. Когда ещё рана подживёт?

Он шёл себе и шёл, помахивая узелком. По крайней мере, о пропитании на сегодняшний день беспокоиться не стоит. Какое же сегодня число? Александр начал считать. Выходило — пятое, а кажется, он здесь так давно, столько событий произошло! И каких событий — не соскучишься! Но главное — сам пока жив и немцам урон нанёс немалый, внёс свою лепту в победу над врагом.

Теперь вопрос в другом — куда идти и что делать? Нынче он изгой: ни родни, ни дома, ни документов. Одним словом, выражаясь милицейским языком — бомж.

Во-первых, узнать бы — где линия фронта и как далеко придётся пробираться? Общественного транспорта, вроде автобусов или электричек, нет, потому на своих двоих придётся топать. Насколько он помнил из истории, немцы должны быть у Березины, но где эта река, Саша не помнил точно. Вроде бы наши предки французов при этой реке били сильно, но сколько до неё добираться — сто, двести, триста километров?

Немцы наступают, фронт нестабилен, и сплошной линии, как это бывает при позиционной войне, то есть траншей, блиндажей, дзотов и прочих сооружений, нет. Просочиться вполне можно. Он бы прошёл через линию фронта в любом случае — их этому учили.

Ночью траншеи и окопы охраняют часовые, и между ними можно проползти. Пожалуй, наихудшее — только мины. Из-за них сильно падает скорость передвижения, так как приходится присматриваться к каждой подозрительной кочке или лунке.

К полудню он подошёл к Лунинцу, только севернее, и залёг перед шоссе, ведущем на Бардковичи.

Лежать пришлось долго: то с одной, то с другой стороны шли колонны автомашин и одиночные мотоциклы. Тут всего-то, казалось бы, перебежать через дорогу — и в лес, а — поди, попробуй…

Улучив момент, Александр метнулся на другую сторону. И снова — пешком по лесу. Направление выдерживал без компаса. Чего хитрого: солнце справа, деревья на южной стороне гуще, мох или лишайник на дереве с северной стороны растёт. Зная эти мелочи, можно определиться с направлением.

До вечера он успел сделать привал и съесть всё, что положила в узелок Олеся. Сейчас лето, жарко, и продукты беречь нет смысла — испортиться могут. Уж лучше живот набить.

Поев, Александр полежал немного, задрав ноги на ствол дерева. В такой позе ноги отдыхают лучше всего, этому его ещё взводный в своё время в армии научил. И — снова вперёд.

К вечеру Александр добрался до селения Микошевичи, отмахав за день километров тридцать пять. Тяжеловато с непривычки, давно он марш-броски не совершал. А ведь в армии и больше проходил, да ещё с грузом — рюкзаком, автоматом. «Стареть стал, физкультурой не занимаюсь, водочку иногда употребляю — вот итог», — укорял себя Саша.

«Картой бы разжиться!» — размечтался он, улёгшись на ночлег под разлапистой елью.

Для человека военного, пусть и в прошлом, карта значит много. Есть возможность сориентироваться по месту, определить расстояние, естественные преграды вроде рек и болот.

Утром Александр проснулся рано оттого, что продрог. Хоть и лето, а не жарко в Белоруссии по ночам. Да ещё лёгкий туман, промозгло.

Есть было нечего, и, чтобы согреться, он пошёл быстрым шагом.

Когда встало солнце, туман рассеялся, и стало теплее.

«Далеко ли до наших? — размышлял Саша. — Сейчас бы радио послушать. Несбыточные мечты!»

Лёгкий ветерок донёс до него смрадный запах. Почудилось? Нет, с каждым шагом запах становился всё сильнее.

Саша вышел на просёлочную дорогу и остановился, поражённый увиденным. Так вот откуда этот запах!

На дороге стояла разгромленная автоколонна Красной Армии. Явно истребители немецкие поработали. Следы от воронок на дороге, на машинах пулевые отверстия сверху — на капотах, кузовах… Если бы стреляли из танков, пробоины были бы на бортах.

17